Франция, 1950-е годы. Южная провинция переживает тяжелые послевоенные годы. В это время Габриэлла метает о настоящей любви, но окружающие считают одержимость такой идеей неприличной и даже безумной. Чтобы оградить девушку от страсти и порока, родители выдают её замуж. Супруг Габриэллы оказывается добропорядочным и любящим человеком, а жизнь с ним – тюремным заключением. В санатории, куда Габриэллу отправляют на лечение, она безнадежно влюбляется в раненного ветерана Индокитайской войны Андрэ. Вместе они планируют сбежать от обыденности в иллюзорный мир любви.Франция, 1950-е годы. Южная провинция переживает тяжелые послевоенные годы. В это время Габриэлла метает о настоящей любви, но окружающие считают одержимость такой идеей неприличной и даже безумной. Чтобы оградить девушку от страсти и порока, родители выдают её замуж. Супруг Габриэллы оказывается добропорядочным и любящим человеком, а жизнь с ним
Анна и Адам, молодая пара парижан с еврейскими корнями, впервые отправляются в Польшу. Их пригласили на церемонию, организованную в память об уничтоженной еврейской деревне, в которой родился дед Адама. Сам Адам вовсе не воодушевлен поездкой, однако Анна мечтает посетить места, где жила ее бабушка, и найти родных, которые помогут ей разобраться в прошлом.Анна и Адам, молодая пара парижан с еврейскими корнями, впервые отправляются в Польшу. Их пригласили на церемонию, организованную в память об уничтоженной еврейской деревне, в которой родился дед Адама. Сам Адам вовсе не воодушевлен поездкой, однако Анна мечтает посетить места, где жила ее бабушка, и найти родных, которые помогут ей разобраться в
Измученную фанатами и терзаемую горькими воспоминаниями писательницу Дельфин бомбардируют анонимками, обвиняющими ее в том, что она пожертвовала собственной семьей. Из-за чего женщину парализует сама мысль о том, чтобы продолжить писать.Измученную фанатами и терзаемую горькими воспоминаниями писательницу Дельфин бомбардируют анонимками, обвиняющими ее в том, что она пожертвовала собственной семьей. Из-за чего женщину парализует сама мысль о том, чтобы продолжить писать.